Пенсионная реформа-2: администрация должна понять, что воровство на доверии больше не сработает
Почему в России надо ограничиться солидарной системой.
В России для развития накопительных систем есть серьезное препятствие — низкие доходы населения. Об этом заявила директор Института социальной политики Высшей школы экономики Лилия Овчарова.
По данным Росстата, в 2018 году почти половине сограждан хватало денег лишь на еду и одежду. На сбережения же россияне направляют все меньше. Так, за первое полугодие 2018-го, по оценке РАНХиГС, они отложили лишь 5,9% своих денежных доходов — минимум за последние 15 лет.
Мешает копить и недоверие, предупреждает Овчарова: решение человека отказаться от покупки сейчас ради пенсии через 20−30 лет — это вопрос доверия государству. А когда оно периодически забывает все, что обещало, доверию это не способствует.
По мнению экспертов ВШЭ, власти должны развивать накопительную систему с элементами государственного софинансирования, поскольку большинству населения РФ самостоятельные накопления недоступны. Образцом при этом могут служить Словакия, Чехия и Новая Зеландия.
Так, в Словакии, по прогнозам Еврокомиссии, к 2060 году пенсионные расходы будут самыми большими по отношению к ВВП, а пенсии — самыми низкими в ЕС. Чтобы изменить ситуацию, в 2015 году правительство страны отменило минимальный срок накоплений в 10 лет и разрешила их наследование, а также временно открыла вход в накопительную часть для всех — ранее выбор нужно было сделать до 35 лет.
В Чехии государственное софинансирование добровольных накоплений позволило сделать их массовыми: в них участвуют 4,9 млн. работников против 80 000 выбравших накопительный взнос в госсистеме.
В Новой Зеландии до запуска программы KiwiSaver в 2007 году, основанной на автоматическом подключении работающих и госсубсидиях, в добровольных накоплениях участвовало менее 10% граждан трудоспособного возраста, а к 2010 году — уже 55%.
Правда в России, по мнению финансовых деятелей, подвигнуть людей копить непросто. Помимо низких доходов, вызов пенсионной системе будущего бросает изменение поведения молодых поколений.
Большинство так называемых миллениалов (люди, родившиеся в 1980—2000 гг.) при формировании накоплений не склонны думать о будущем, считают аналитики. В среднесрочной перспективе это может подрывать устойчивость существующей модели пенсионной системы.
Проблема и в том, что за последние 30 лет демографическая ситуация повсюду в мире кардинально изменилась. Продолжительность жизни выросла, рождаемость упала, как и число работающих людей, способных обеспечивать пенсионеров. По подсчетам Deutsche Bank, людей старше 65 лет впервые стало в мире больше, чем пятилетних детей. К концу века количество первых увеличится почти в пять раз, а вторых — почти не изменится, прогнозируют аналитики банка.
В России за 27 лет к 2018 году число пенсионеров выросло с 34 млн. до 43,5 млн. человек. А число работающих, в расчете на одного пенсионера, сократилось — с 2,2 до 1,78. К 2036 году пенсионеров будет столько же, сколько работающих, прогнозирует Росстат. Это значит, что работнику придется обеспечивать не только себя и свою семью, но и еще одного пенсионера.
Возможна ли вообще в таких условиях эффективная пенсионная система?
— То, что в мире становится больше пожилых, а число работающих плательщиков уменьшается — проблема искусственная, — уверен президент Союза предпринимателей и арендаторов России Андрей Бунич. — Якобы поэтому невозможно платить достойные пенсии. Здесь ошибочен начальный постулат о том, что баланс в солидарной системе зависит от количества плательщиков. На деле, действует еще фактор технологический — увеличение производительности труда, и сокращение в целом потребности в рабочей силе.
Это во времена Карла Маркса считалось, что рабочую силу надо эксплуатировать, и что она чрезвычайно ценна. Именно из марксовской логики вытекает вся идея солидарной пенсионной системы.
Но у самого же Маркса, замечу, есть закон о тенденции средней нормы прибыли к понижению — на чем и основано противоречие между первым и третьим томом «Капитала». Маркс объясняет, что увеличение основного капитала фактически уменьшает прибыль капиталиста, и тем не менее является тенденцией. И что уже не нужно никого эксплуатировать, когда работают машины и оборудование.
Вот и нынешние рассуждения о зависимости пенсионной системы от числа работников не гармонируют с исследованиями, что грядет автоматизация, роботизация и цифровизация, и что работников потребуется меньше.
Экономике будущего много работников не нужно. А наши финансовые власти обсуждают как ключевую проблему, что, наоборот, работников станет меньше, и потому они не могут платить пенсии тем, кто не работает.
Очевидно, что здесь что-то не так: одно не стыкуется с другим.
Приведу всего один пример. В Америке в начале века в сельском хозяйстве работала чуть ли не половина населения. Сейчас — всего 2%. И эти 2% обеспечивают продуктами не только США, но еще и поставляют продукцию на экспорт.
